Что делает одинокий пеший мужчина в аллее влюбленных? Автомобиль для здешних завсегдатаев был постелью на колесах, этаким неотъемлемым атрибутом ритуала соблазнения, и ни один современный Казанова без нее не возымел бы успеха.

Конечно, вполне возможно, что этот человек пришел поразвлечься: попугать парочки в свое удовольствие. Чейз в юности не раз оказывался жертвой подобной игры и хорошо о ней помнил. Однако такие забавы обычно были уделом молокососов или же слишком некрасивых ребят — тех, кто не имел шанса оказаться внутри машины, где вершились настоящие дела. Взрослых, насколько знал Чейз, такая чепуха не интересовала. А этот мужчина, футов шести ростом, явно был взрослым, в его фигуре не чувствовалось юношеской угловатости. К тому же подглядывать обычно ходили компанией, чтобы какой-нибудь из застигнутых врасплох любовников не набил, чего доброго, любопытному морду. Нет, здесь крылось что-то другое. Чейз был уверен.

Мужчина выступил из укрытия под ивой, пригнувшись, добежал до терновых зарослей, остановился и стал рассматривать трехлетний “шевроле”, припаркованный у самых оградительных перил.

Не совсем понимая, что происходит и как ему следует поступить, Чейз перегнулся через сиденье, снял плафон со светильника на потолке и, вывернув крошечную лампочку, спрятал ее в карман. Когда он снова повернулся вперед, то увидел, что мужчина стоит на прежнем месте и смотрит на “шевроле”, облокотясь на терновник, будто на нем вовсе и нет колючек.

В ночном воздухе послышался звонкий девичий смех. Видно, кому-то из любовников стало жарко в машине с закрытыми окнами.

Мужчина, затаившийся возле терновника, снова двинулся по направлению к “шевроле”.

Стараясь не шуметь — ведь тот человек был не более чем в ста пятидесяти футах от него, — Чейз открыл дверцу и вышел из “мустанга”. Дверцу он оставил открытой, будучи уверен, что, если закроет ее, стук спугнет незнакомца. Он потихоньку обошел вокруг машины и двинулся вперед по траве, недавно подстриженной и слегка влажной, а потому скользкой.

В “шевроле” зажегся свет, показавшийся тусклым из-за запотевших окон. Кто-то вскрикнул, потом послышался вопль девушки. Пауза — и снова вопль.

Чейз сначала шел не спеша, теперь же припустился со всех ног: он явственно слышал звуки борьбы. Почти подбежав к “шевроле”, он увидел, что дверца со стороны водителя распахнута, а незнакомец наполовину протиснулся в салон и молотит кого-то что есть силы. Тени метались из стороны в сторону, вниз и вверх на фоне запотевшего стекла.

— Стой! — крикнул Чейз.

Мужчина отпрянул, и Чейз увидел у него нож. Тот держал его в правой руке, как будто собирался во что-то вонзить. Рука и оружие были залиты кровью.

Чейз одним прыжком преодолел разделявшие их несколько футов и прижал человека к машине. Затем, обхватив его за шею согнутой в локте рукой, резко запрокинул ему голову назад и отбросил противника на траву.

Девушка в “шевроле” продолжала кричать.

Незнакомец вырывался и размахивал рукой, пытаясь ткнуть Чейза в бедро острием ножа. Чейз сразу понял: перед ним явно не профессионал. Он чуть изогнулся, уворачиваясь, и еще крепче сжал мужчине горло.

Вокруг стали заводиться машины. Заподозрив, что в аллее влюбленных случилась история не из приятных, подростки поспешили убраться от греха. Никто не желал выяснять, что происходит.

— Брось нож, — потребовал Чейз.

Незнакомец хотя и задыхался, но все-таки наугад ткнул ножом — и в очередной раз промахнулся.

Чейза захлестнула ярость. Он так тряхнул человека, что приподнял его над землей и придушил бы, но подвела мокрая трава. Чейз поскользнулся, потерял равновесие и упал, увлекая за собой противника; на этот раз нож угодил-таки Чейзу в бедро и тут же вылетел из руки нападавшего. Чейз инстинктивно отшатнулся и отшвырнул его в сторону.

Человек перекатился на траве и вскочил на ноги. Он сделал несколько шагов в сторону Чейза в поисках ножа, но, похоже, внезапно понял, что с этим противником шутки плохи, и кинулся наутек.

— Остановите его! — крикнул Чейз.

Однако почти все ближайшие машины уехали. А водители тех, что еще стояли у скалы, отреагировали на его возглас так же, как их более робкие приятели на первые крики: в машинах загорелся свет, затем взревели моторы, завизжали шины, выезжая на тротуар. Через минуту в аллее влюбленных остались только “шевроле” и “мустанг” Чейза.

Нога сильно болела, но на сей раз он отделался легко. Неоднократно ему доставалось и покруче. При свете, падавшем из салона “шевроле”, он видел, что кровь идет медленно, это, слава Богу, не ритмичный фонтан, бьющий из поврежденной артерии. Он поднялся и даже сумел идти.

Чейз проковылял к машине, заглянул внутрь и тут же пожалел об этом. Распростертое тело молодого человека лет девятнадцати или двадцати наполовину сползло с сиденья на пол. Судя по обилию крови, которая текла из не менее чем двух десятков ножевых ран и залила его с ног до головы, он наверняка мертв. На соседнем сиденье жалась спиной к дверце маленькая брюнетка, года на два моложе своего парня, и тихонько подвывала; ее руки с таким напряжением стискивали колени, что напоминали звериные лапы, вцепившиеся в добычу. На ней была только розовая мини-юбка — ни блузки, ни лифчика. Маленькие груди испачканы кровью, соски затвердели.

Странно, подумал Чейз, что, несмотря на весь ужас представившейся ему картины, в глаза бросилась эта подробность.

— Оставайся на месте, — сказал Чейз. — Я приду за тобой.

Она не ответила, продолжая подвывать.

Чейз собрался было захлопнуть дверцу со стороны водителя, но сообразил, что оставит брюнетку без света наедине с трупом. Он обошел машину, опираясь на капот, чтобы щадить раненую ногу, и открыл дверцу с ее стороны. Вероятно, эти ребята считали, что замки для дураков. Это, думал он, порождение оптимизма, психологии, свойственной их поколению, всех их теорий свободной любви, взаимного доверия и всеобщего братства. Они стремились жить такой полной жизнью, что чуть ли не отрицали существование смерти. Однако выражение лица брюнетки красноречиво говорило, что она вряд ли попытается впредь что-либо отрицать.

— Где твоя блузка? — спросил Чейз. Девушка уже не смотрела на труп, но и на него тоже не смотрела. Она тупо уставилась на побелевшие суставы своих рук, вцепившихся в колени, и что-то бормотала.

Чейз пошарил на полу у нее под ногами и нашел скомканную блузку.

— Надень-ка, — сказал он. Она не взяла блузку, по-прежнему продолжая бормотать.

— Ну, послушай... — начал Чейз как можно мягче. Он прекрасно понимал, что убийца мог быть поблизости.

Она, казалось, пытается что-то сказать, хотя голос звучал еще тише, чем прежде. Нагнувшись, чтобы расслышать, он понял, что она повторяет:

— Не трогайте меня. Пожалуйста.

— Я и не собираюсь трогать тебя, — сказал Чейз, выпрямляясь. — Это не я убил твоего парня. Но тот, кто это сделал, наверное, где-то неподалеку. Моя машина стоит на дороге. Пойдем со мной.